Илл.: Скуленская таможня на реке Прут (Карантинная зона) в Бессарабии 1837 г. Литография XIX века.
В последнее время заметно участилась критика со стороны некоторых общественных активистов на Церковь из-за отказа представителей духовенства закрывать храмы и причащать мирян в период действия карантина, связанного с пандемией коронавируса (COVID-19). Каждая из сторон высказывает свои аргументы или в пользу закрытия, или за продолжение служения в храмах.
Если обратиться к истории, то можно обнаружить, что свирепствовавшие в Бессарабии эпидемии чумы и холеры, наоборот, объединяли представителей церкви и общественности. Когда в 1812 г. в Бессарабии, только что вошедшей в состав Российской империи по итогам очередной русско-турецкой войны и завершившего её Бухарестского мирного договора, появилась чума, именно митрополит Кишиневский и Хотинский Гавриил Бэнулеску-Бодони в ноябре того года одним из первых обратился к духовенству епархии с тем, чтобы оно «начало молитвы во всех церквях о предохранении от сей смертельной болезни, именно: по средам и пятницам после вечерни совершать параклис Пресвятой Богородице, а в воскресные дни после литургии водоосвящение с окроплением народа; кроме сего возносить и обыкновенные ектеньи (одна из главных составных частей богослужения – И.Д.), установленные для случаев подобные сему, на утрени, на литургии и на вечерни». Следовало совершать такой порядок богослужений вплоть до прекращения эпидемии (Кишиневские епархиальные ведомости (далее – КЕВ), 1879, № 2, с. 74).
В то же время по приказу митрополита в каждой церкви на дверях было вывешено «Воззвание» гражданских властей к жителям с тем, чтобы те строго соблюдали карантинные правила. Предписывалось это «Воззвание» публично зачитывать в храмах в праздничные дни.
В разгар тех эпидемий, как и сейчас, духовенство находилось рядом со своими мирянами. Когда из-за разразившейся эпидемии чумы в августе 1812 г. в Хотине отчаявшиеся горожане были вынуждены покинуть город и обустроиться в близлежащем поле, свою паству вел именно настоятель местной церкви протоиерей Никифор Круговский. По свидетельству источников, «он не отходил от своих прихожан, исправлял все христианские требы, неоднократно обходил вокруг города со святыми иконами, святил воду, увещевал народ, увещевал больных, напутствовал умерших…» (КЕВ, 1879, № 2, с. 80). В августе 1813 г. чума отмечалась и в Измаиле, из-за чего город был закрыт. В связи с этим Кишиневская духовная дикастерия просила находившегося там Никиту Глизяна, измаильского протопопа, еженедельно информировать духовные власти о ходе эпидемии и количестве людей, от нее умерших. После прекращения эпидемии были учреждены т. н. Очистительные комитеты, которые еще долгое время производили у всех жителей розыск под присягой сомнительных вещей. По просьбе гражданских властей Церковь делегировала в эти комитеты по два священника с тем, чтобы они убеждали жителей показывать для осмотра вещи (КЕВ, 1879, № 2, с. 76).
Именно церковь была тем органом, посредством которого власти в трудные минуты обращались к населению края. Так, когда после победы над чумой следовало принять меры для дезинфекции вещей, митрополит Гавриил Бэнулеску-Бодони (28 февраля 1814 г.) обратился к мирянам с пастырским посланием. В своем обращении митрополит призывал всех православных христиан «со всею ревностью и усердием» соблюдать требования гражданских властей: не посещать места, затронутые чумой, не скрывать от очистки вещи и товары, которые затем будут возвращены хозяевам и т.д. В конце своего воззвания Его Высокопреосвященство увещевал паству следующими словами: «Мы вместе со всей Церковью изливаем горячие молитвы Всеблагому Господу Богу, дабы Его благость сохранила всех вас, возлюбленные во Христе наши чада, и да сохранит вас от этой смертельной болезни, изливая на всех вас и на ваши жилища Свои небесные милости и благоволения» (Tomescu C. Diferite știri din Arhiva Consiliului Eparhial – Chișinău // Arhivile Basarabiei. Chișinău, 1935, nr. 1, p. 35).
После издания (21 августа 1818 г.) «Устава о карантинах», который предусматривал смертную казнь за нарушения карантинных правил, епархиальные власти с целью ознакомления крестьян с его содержанием предписали приходским священникам «часто читать своим прихожанам в церквях выписки из карантинного устава и объяснять им правила о карантинных наказаниях» (КЕВ, 1879, № 6, с. 211). Кроме того, церковнослужителям надлежало вести беседу с мирянами по вопросу о том, как соблюдать гигиену с тем, чтобы уберечься от заражения чумой.
В 1819 г. чума вновь вспыхнула в Хотинском уезде. Гражданские власти снова прибегли к помощи духовенства. Священники внушали крестьянам не утаивать от властей чумные вещи и имеющиеся от заразы смертельные случаи (КЕВ, 1879, № 2, с. 117). Благодаря совместным действиям уже к январю 1820 г. в Хотинском уезде удалось справиться с чумой.
В 1829 г. Бессарабия вновь была охвачена чумой. Для борьбы с эпидемией 27 августа под председательством гражданского губернатора Бессарабии А. И. Сорокунского был образован «Особый совещательный комитет». В состав этого органа наряду с различными чиновниками и врачами вошел и протоиерей кишиневского кафедрального собора (Юбилейный сборник города Кишинева: 1812–1912. Ч. 1: Кишинев, 1914, с. 167). В начале марта 1830 г. Комитет объявил об избавлении от чумы. Тогда же повсеместно было разглашено объявление «О всеобщем очищении края», которое должно было начаться 30 марта и продлиться 15 дней. В установленный период предназначенные для очищения люди окуривали (дезинфицировали) с помощью серных свечей вещи, которые могли быть заражены чумой. Жителям запрещалось отлучаться из своих городов, местечек и селений. Им также надлежало «выполнить великопостный долг христианства» до всеобщего очищения. В связи с этим подчеркивалось следующее: «пусть каждый убедится в сердце своем, что принесение душевных молений Богу вне храмов святых столько же может быть приятно Всевышнему, как и пред алтарем Его» (КЕВ. 1892, № 17, с. 383).
В этот же период пришла весть о том, что на Бессарабию надвигается другая напасть – холера. К ней начали готовиться заранее. Архиепископ Кишиневский и Хотинский Димитрий (Сулима) особое внимание уделял мерам по противодействиям неведомой до того времени болезни: «В чрезвычайных обстоятельствах должны быть употребляемы не меры обыкновенные, но особые» (КЕВ. 1892, № 17, с. 388). По этой причине были отпечатаны и разосланы по бессарабским приходам составленные ранее молебные пения, которые следовало исполнять в храмах во время эпидемии.
Когда пришла весть, что холера появилась в Одессе (в сентябре 1830 г.), духовные власти приняли решение отпустить домой учащихся кишиневских духовных заведений, выходцев из Бессарабии. Ученикам же, уроженцам Херсонской губернии, где уже отмечалась вспышка холеры, и сиротам приказывалось находиться в своих квартирах. К тому же предписывалось особо контролировать чистоту и опрятность в квартирах этих воспитанников. По наставлению врача было необходимо дезинфицировать квартиры через окуривание хлором. Кроме того, часть воспитанников духовные власти отправили в монастыри Курки, Фрумоаса, Хырбовэц и Добруша (КЕВ. 1892, № 17, с. 390).
Узнав, что холера в ноябре 1830 г. уже зафиксирована в Кишиневе, Его Высокопреосвященство архиепископ Димитрий (Сулима) велел, чтобы духовенство в церквях «дотоле, доколе по милосердию Божию не прекратится всякая опасность, отправляло бы оное молебное пение (во время губительного поветрия и смертельной язвы – И.Д.) при литургии» (КЕВ. 1892, № 18, с. 431). Также архиепископ Димитрий распорядился, чтобы оставшиеся в Кишиневе учащиеся местной духовной семинарии строго соблюдали карантинные правила: запрещалось выходить из дому; рекомендовалось проветривать помещение, соблюдать чистоту в комнате и во дворе. Для наблюдения за состоянием учителей и учеников назначались два комиссара, которым вменялось в обязанность два раза в сутки докладывать семинарскому правлению о результатах своих наблюдений. Требовалось строго следить, чтобы пища у учеников была здоровая, и при возможности уберегать их от простуды. Благодаря своевременным действиям епархиальных властей и строгим мерам по соблюдению карантинных правил, ни один из учеников Кишиневской духовной семинарии не пострадал от холеры.
Во время свирепствовавшей в Бессарабии эпидемии холеры в 1866 г. церковнослужители также неустанно трудились среди своей паствы. В качестве примера можем привести деятельность Ефимия Проценко, настоятеля прихода местечка Атаки Сорокского уезда. По свидетельству источников, он «с полной самоотверженностью посещал заболевших холерою для напутствия и поддерживал среди своих прихожан бодрость духа» (КЕВ. 1906, № 45, с. 1472).
Как в настоящее время, так и в прошлом во время эпидемий многие жители в первую очередь обращались за спасением к Богу. К примеру, согласно источникам, во время холеры 1866 г. жители села Нижние Киперчены Оргеевского уезда дали себе обет, что в случае избавления от заразы они возведут на свои средства придорожный крест. После того, как болезнь исчезла, прихожане сдержали свое обещание. Тогда же приходской священник в память об избавлении от холеры купил и подарил местной церкви серебряный четырехконечный престольный крест. Также поступили и прихожанки храма села Корнешты Ясского уезда, которые по случаю холеры приобрели икону и установили ее возле иконостаса. Считается, что именно она спасла от массовой эпидемии в селе, где из 1 884 жителя от болезни умерло лишь 19 человек (КЕВ. 1870, №5, с. 384; № 9, с. 540).
Самоотверженно проявили себя церковнослужители и во время холеры 1872 г. Например, по свидетельству одного из кишиневских врачей, «священник Свято-Троицкой церкви Иоанн Каптаренко оказывал пособие заболевшим… с неутомимостью наставлял население, как избегать причин заболевания». Кроме того, по рецепту врачей он лично получал лекарства для больных. В это же время вместе с супругой проявил себя самым наилучшим образом и священник предместья Буюканы Симион Сербов: они «оказывали холерным больным человеколюбивую помощь и выдавали им пособия за свой счет» (КЕВ. 1872, № 17, с. 379-380).
Следует особо подчеркнуть, что в борьбу с эпидемиями включались и послушники монастырей. Известно, что в 1872 г. три послушника Жабского монастыря, «снабженные лекарствами», ходили по окружным селениям и лечили больных, «все это не могло не расположить жителей к монастырю, подавшему руку помощи в годину их испытания» (КЕВ. 1876, №20, с. 762).
Не стоит забывать и о том, что в период эпидемий церковнослужители более всего подвергались опасности заражения, так как им нередко приходилось исповедовать и причащать больных и отпевать умерших. С целью защиты духовенства от заражения в 1892 г. Министерство внутренних дел Российской империи разрешило совершать отпевание в церквях умерших от холеры лишь с условием, чтобы гробы были плотно закрыты. В то же время запрещались многолюдные проводы и поминки в доме умершего (КЕВ. 1892, №17, с. 312).
Следует далее подчеркнуть, что «Кишиневские епархиальные ведомости», будучи официальным печатным органом Кишиневской и Хотинской епархии, нередко обнародовали взгляды церковнослужителей на способы причащения мирян во время эпидемий. Так, представляет интерес мнение священника Н. Розанова, который напомнил читателям о предписании архиепископа Московского Амвросия по поводу поразившей Москву чумы в 1770 г. В частности, для того, чтобы священники избежали заражения, Его Высокопреосвященство рекомендовал им «сквозь двери или через окошко больного исповедовать, стоя одаль, а причащать святыми дарами… убегая прикосновения» (КЕВ, 1879, № 2, с. 85). Священник Н. Розанов в свою очередь предлагал во избежание возможного заражения следующее: настоятель заранее еще до прихода чумы раздает своим прихожанам святые дары, которые следовало положить в чистом месте на столе, где стоят святые иконы, и «больной сам может взять святые дары и приобщить себя после того, как священник даст ему разрешение, через окно или соседней комнаты» (КЕВ, 1879, № 2, с. 87). Тут же Розанов продолжал, что нет ничего предосудительного в том, что больной взял в руки святые дары, так как это было общим обычаем в христианской церкви до VI в. Редактор «Кишиневских епархиальных ведомостей» в том же номере поместил заметку «Заразительная чума», перепечатанную из газеты «Современные известия». В статье автор задается вопросом – не заболеет ли здоровый человек, после того как ранее из той же лжицы (небольшая ложка с крестом на конце рукояти – И.Д.), причастился больной? Для устранения заражения все тем же автором предлагалось давать больному в вымытые руки «евхаристический хлеб, напитанный кровью Христовой» так, как это делали в древней христианской церкви (КЕВ, 1879, № 2, с. 89). На страницах «Ведомостей» публиковались и примеры жизни в соседних епархиях во времена эпидемий.
Так, представляет интерес статья о том, как в 1837 г. в Одессе в связи со вспыхнувшей чумой новороссийский генерал-губернатор и полномочный наместник Бессарабской области граф М. С. Воронцов приказал закрыть все церкви и прекратить богослужения. Однако для отправления самых необходимых треб в Преображенском соборе закрылся священник. Он должен был совершать лишь обряды бракосочетания и крещения. В собор запрещалось приходить толпой и с посторонними лицами (КЕВ, 1879, № 2, с. 90).
Церковь так же, как и гражданские власти, включалась активно в популяризацию профилактики от заражения и распространения различных эпидемий. В «Кишиневских епархиальных ведомостях» публиковались материалы, знакомившие духовенство и мирян с различными видами эпидемий и способами защиты от них. Примером может служить опубликованное (17 июля 1870 г.) наставление «Как предохраняться и лечиться от холеры». В качестве эффективных мер борьбы с этой эпидемией особо обращалось внимание читателей на соблюдение чистоты в их жилищах и на проветривание помещения (КЕВ, 1870, № 14, с. 700-707). В одном из выпусков «Ведомостей» (от 1 августа 1892 г.), в связи с появившейся в Империи холерой, были опубликованы «Наставления для предохранения от холеры и для принятия мер в случае заболевания». В статье особо подчеркивалось, что в холерное время необходимо «заботиться о чистоте одежды и белья, обмывать возможно чаще мылом лицо и руки, особенно перед едой и после соприкосновения с больным, а также избегать употребления пищи в тех помещениях, где есть заболевшие холерою» (КЕВ, 1892, № 15, с. 344-345). Кроме того, церковный журнал знакомил читателей с методами очищения воды, из-за которой, как известно, и возникали брюшной тиф и холера. Жителям советовалось длительно кипятить воду или же покупать фильтры. В 1911 г. на страницах данного печатного издания были опубликованы выдержки из лекции о чуме, прочитанной в Кишиневе (в сентябре 1910 г.) Константином Владимировичем Высоковичем, известным эпидемиологом, профессором Киевского университета имени Св. Владимира. Кроме того, в «Кишиневских епархиальных ведомостей» публиковались позаимствованные из прессы, издававшейся в других губерниях Российской империи, заметки о холере вообще и о способах борьбы с ней. Известно, что церковнослужители организовывали также религиозно-нравственные чтения для народа, в рамках которых рассказывали об эпидемиях и профилактических мерах для защиты от них.
Таким образом, вышеизложенный материал достаточно наглядно показывает на конкретных примерах, как в прошлом гражданские и епархиальные власти приходили к единению перед лицом эпидемий. В сложные для Бессарабии времена Церковь также активизировалась в силу своих возможностей и своего влияния на прихожан. Уверен, что сегодняшней общественности следует понимать, что Церковь представляет собой отдельную многовековую и особую от нашего светского понимания институцию.
ОБ АВТОРЕ:
Иван Думиника, выпускник Исторического факультета Молдавского государственного университета. Защитил докторскую на соискание степени «доктора истории» в Великотырновском университете им. Св. Кирилла и Мефодия (г. Велико Тырново, Болгария). В настоящее время работает старшим научным сотрудником в Институте культурного наследия Министерства образования, культуры и исследований Республики Молдова.
Научные интересы охватывают историю и культуру болгарской этнической общности в Бессарабии (XIX–XX вв.). Автор монографий: Храм Успения Божией Матери cела Кирсово. Исторические аспекты. (Кишинев, 2012); Тараклии – 200 лет. Том I (1813−1940) (Кишинев, 2013) (в соавторстве с Николаем Червенковым); Българските преселници в Бесарабия в края на XVIII−първата половина на XIX в. в историографията (Кишинев, 2015); Coloniile bulgarilor în Basarabia (1774–1856) (Chișinău, 2017).