Илл.: «Адам дает имена» Икона. Люба Яцкив. 2015
Если «Адам стал как один из Нас, зная добро и зло…» (Быт. 3; 22), то почему «тварь стенает и мучиться доныне» (Рим. 8, 19-22)?
В наши дни надвигающаяся экологическая катастрофа ставит человека лицом к лицу с проблемой исчезновения жизни на планете, – по вине человека. Кто мы, куда идем и почему Homo sapiens столь неразумен, более того – безумен в своих поступках, мыслях, мечтах? Мы живем так, будто вокруг нас та же земля и те же условия, какие были 100, 300, 10000 лет назад. Но наше время другое. Каждый день на земле исчезает несколько видов живых существ, погибают моря и океаны, земли засоряются бытовыми, химическими, радиоактивными отходами и даже околоземная орбита наполнена так называемым космическим мусором. Все, к чему прикоснулся человек, погибает или отравлено. Ни простых людей, ни сильных мира сего, ни политиков, ни бизнесменов, ни верующих христиан это не волнует. Пожар в нашем доме, но мы продолжаем смеяться и болтать. Когда же началось это безумие, – в наши ли дни, или это давняя история? Начало взаимоотношений человека и мира описаны в Библии – прикровенно, символически, но очень точно. Изучая первые строки книги Бытия мы на многие вопросы получим ответы.
Если мы обратимся к православному учению о сотворении Адама, то найдем, в первую очередь, церковное предание. Это, по большей части, информация визуальная и слуховая, т.е. общедоступная веками для всех членов русской церкви – неграмотных и ученых, святых и грешных. Изображения праотца Адама и праматери Евы внимательный христианин может увидеть едва ли не чаще, чем любое другое. Икону Воскресения Христа, на которой изображены Адам и Ева, выносят в центр храма, где она находится не менее 120 дней в году: каждый вечер субботы, утро воскресения и всю Пасхальную неделю. Никакие другие святые не удостоились столь частого упоминания в богослужебных текстах Православной церкви. Каждый великий двунадесятый праздник, служба каждого воскресения в обязательном порядке содержит упоминание о сотворении Адама, о его падении и искуплении.
В стихире на стиховне (Воскресная служба, Глас 1) поется:
Христос бо Спас наш,
на Кресте пригвозди грехи наша:
и смерть умертвив живот нам дарова,
падшаго Адама всеродного воскресивый.
Под «всеродным Адамом» подразумевается все человечество, как например, это уточняется в воскресных стихирах 8 гласа: «свободил еси Адамский род от адова мучительства».
В воскресных стихирах на стиховне 1 гласа поется:
Царь сый Небесе и земли…
волею распялся…
Егоже ад срет доле, огорчися,…
Адам же, видев Тя Зиждителя в преисподних, воскресе.
В переводе на русский: «Царь неба и земли распялся добровольно. Когда ад встретил Его, был поражен ужасом, Адам же, увидев своего Создателя в аду, воскрес».
Здесь поэтически драма человека представлена в двух лицах: Христа и Адама. В церковных службах отождествление Адама со всем человечеством встречается очень часто. В кондаке воскресном 5 гласа говориться о том, в результате победы над смертью Господа Иисуса Христа «Адам от клятвы избавлен бысть». В данном случае речь идет не о проклятии (за грех Адама проклята была земля и змей искуситель, а не род человеческий), но о победе над смертью, которая была проклятием рода человеческого. Для истинных христиан смерть стала вратами в новое бытие, которое сам человек созидает, побеждая в себе зло, страсти, плотское мудрование. Воскресная служба всех восьми гласов фокусируется вокруг Адама и Спасителя Христа. В службах на двунадесятые праздники взаимоотношения Бога и человека описываются символическим языком, с привлечением многочисленных аналогий и аллегорий, призванных раскрыть таинственный смысл библейского учения об Адаме.
Для примера приведем тексты стихир на Преображение. В этот праздник вспоминают, как взойдя на гору Фавор с учениками, Иисус Христос, молясь, просиял необычным Светом, от которого ученики пришли в состояние блаженства и изумления. Они увидели Свет безначального Божества, увидели древних святых (пророков Моисея и Илию). Об этом событии в церкви поется так (стихиры на Малой вечерни):
Иже с Моисеом глаголавый древле на горе Синайстей…
На горе Фаворстей преображься, началообразное показа.
В переводе это значит, что Бог, который говорил в древности на горе Синай с Моисеем, на горе Фавор преобразился, показав изначальное состояние человека до падения. Тогда Адам был обличен в сияние благодати Святого Духа, поэтому и не видел своей наготы. На Фаворе Иисус Христос вернулся к истокам человеческого существа, которое после падения почернело, лишилось славы, т.е. благодати Святого Духа (стихира на стиховне, праздник Преображения).
Днесь Христос на горе Фаворстей,
Адамово пременив очерневшее естество,
просветив богосодела»
В переводе это значит: «Сегодня Христос на горе Фавор переменил почерневшую природу Адама, просветил ее и сделал божественной». Подобными текстами насыщен богослужебный круг Православной церкви. Центр драмы земной истории – взаимоотношения Бога и Адама. Каждый его потомок повторяет ситуацию в первозданном раю, только с разным исходом: он может отвергнуть Бога или, наоборот, принять Его, раскаяться перед Ним, или ожесточить свое сердце. Путь Адама есть архетип жизненного пути каждого человека – от Ада до Рая, от греха к святости, от падения к восстанию, от плача – к вечному веселью. Гармоническое сочетание индивидуального и общего (единство человечества) в человеке открывает возможности любви и единства, которые во всех религиозно-философских традициях, за редчайшим исключением, мыслились как основа счастья, блаженства.
Казалось бы, взаимоотношениями Бога и Человека исчерпывается священная история. По крайней мере, церковные тексты, и богослужебные и экзегетические, делают акцент на этом. Все, что происходит между Богом и Адамом касается только этих двух Персон[1]. В церковных песнопениях, написанных много веков назад, природа выступает как сцена или декорации для Великой Драмы. Сама по себе она не ценна и даже просто не интересна. Человека как древнего, так и современного привлекают разве что известия о каких-то необычных существах, вроде вымерших динозавров или диковинных единорогов. Апокалипсис, в котором описывается гибель природы, никогда не читается в церкви. Но если мы серьезно относимся к библейскому повествованию, то для нас должно быть ясно, что начало сотворения, тайна человека, тесно сопряжена с тайной всего космоса, животных, растений и ангелов. Взаимоотношения Бога и Адама далеко не солипсические, не замкнуты в невротическом круге дуальных переживаний. Для сознания современного человека, оторванного от природы, посредник между Богом и человеком не требуется: человек сам, из своего самосознания, в своей судьбе, постигает Бога. Между тем, Адам создан первоначально…как царь зверей и природы. Как понять это противоречие?
Для сознания христиан первых веков стояла задача уйти от внутреннего идолопоклонства и страха перед силами природы. Первые христиане даже не носили на груди крест. Они не хотели отождествить с вещественным предметом свою веру и впасть невольно в идолопоклонство. Внутреннее горение веры первых христиан было столь велико, что в этом огне как бы сгорало все материальное, поскольку они отреклись от мира в самом глубочайшем смысле, до готовности мучительно умереть в любую минуту. Животные в этой картине мира присутствуют косвенно, они – исполнители Божьей воли. Мартирологи исполнены свидетельствами о том, как часто первохристианских мучеников, брошенных на растерзание в цирке, не трогали голодные звери. Но все внимание первых христиан было сосредоточено на Боге, Грядущем Царстве, венцах, уготованных святым. Даже рефлексии почти не оставалось места. Первые века христианства в мире – это история подвига духа, мучений, торжества и победы, а не диспутов, соборов, трактатов, письменных наставлений[2].
В следующие века, когда напряжение веры стало падать, мир и животных в нем старались «прочесть» как видимую книгу Премудрости, вторую после словесной книги Откровения. Животных и природные стихии описывали как символические сущности, которые должны указывать на мир божественный. Животные как притча, растения как символ, стихии как прообраз – таким представал мир для христианина на протяжении многих веков. Только святые, избранные, постигали тайну мира и умели любить его, т.е. видеть персональную, уникальную природу саму по себе, без корыстных целей, какими бы они ни были – идолопоклонство перед тварью, символический утилитаризм или желание ее умертвить. Знаменитый гимн любви к твари преп. Исаака Сирина, показывают чистое отношение христианина к творению[3]. Для обычного, среднего человека прошлых веков природный мир казался враждебным, таинственным, как противолежащее альтер-эго, с которым человек связан общей судьбой, общим телом мира.
Человек испытывал по отношению к твари сложные чувства: восхищения и страха, ревности к их природному совершенству, чувства упоительного превосходства перед ее беззащитностью. По мере того, как человечество осваивало новые территории в эпоху Великих географических открытий, побеждало болезни, время, пространство, оно все больше отдалялось от мира природы. Снисходительно-надменное, презрительное отношение, а чаще всего – полное равнодушие к творению, к гибели и страданию твари в XVII-XX вв., в XXI в. сменилось недоумением и растерянностью. Тварь стала умирать, стремительно погибать от преступной, бездумной деятельности человека. Уже сейчас существуют неутешительные прогнозы, в каком году должен погибнуть мировой океан, критически уменьшиться количество насекомых, птиц, животных. Их исчезновение повлечет гибель растений и лесов, которые еще не были уничтожены алчным человеком. На вызов современности должна ответить Церковь, поскольку традиционной церковной поэзии и сочинений многовековой давности сегодня явно недостаточно. Это богатство нужно соотнести с реалиями наших дней. Церковная поэзия прекрасна, насыщена теплыми и умилительными образами, глубокими богословскими смыслами, но написана так, будто в мире кроме Бога и человека больше никого нет. Разве что ангелы иногда появляются на сцене, выполняя роль древнегреческого хора или традиционного суфлера, передающего замысел главного Режиссера.
На фоне грозных апокалиптических событий громко раздаются обвинения христианства в том, что оно сформировало утилитаристское мировоззрение. Т.М. Горичева[4] пишет: «Радикальная экология считает, что именно христианство с его антропоцентризмом … привело к разрушению и уничтожению всего остального мира (см. об этом у Л. Вайта, К. Амери, О. Древермана и др.)»[5]. Христианство обвиняют не только в этом. Все болезни прошлого с удовольствием списывают на христианство – от рабства, охоты на ведьм, пуританского ханжества, сексизма, расизма до экологических катастроф. С неохотой признают, что наука – тоже обязана рождением христианству. Но остального «простить» не могут. Горичева перечисляет аргументы христиан, которые чаще всего приводят протестантские теологи, в свою защиту: 1. Потребительское отношение к природе возникло только в Европе в Новое время, его не знали ни средневековье, ни другие эпохи и страны. Хищническо-агрессивное отношение к природе – следствие научно-технической революции. Его источник – не христианские апологеты и богословы, но такие мыслители как Ф. Бэкон, который в своих сочинениях оставил описание взаимоотношений с миром, где нет различия между умеренным потреблением и хищничеством. 2. В книге Бытия сказано, что Бог творит человека по Своему образу и подобию, чтобы он владычествовал над тварями. Это не дает человеку право поступать с творением, как ему вздумается: «Множество древневосточных печатей подтверждает, что глаголы «подчинять» (kabas) и «владычествовать» (radah) говорят прежде всего о человеке как управляющем Божьем хозяйством, как о заботливом садовнике и защитнике-пастухе»[6].
Эти аргументы сильны, но их можно легко опровергнуть. Хищническое, невротически-агрессивное отношение к природе родилось все-таки в лоне христианства, а не буддизма или ислама. Значит, христианство несет в скрытом виде некое послание, которое можно прочитать по-разному. В том числе и как радикальный антропологизм, для которого мир создан только ради человека. В этом смысле христианство снова выполняет роль заповеди «не вкушайте от древа познания добра и зла». Заповедь показывает величайшее доверие Бога к человеку и, одновременно, таит ужасные следствия. Какие бы смыслы древнееврейских глаголов еще не были бы открыты исследователями, основной посыл «господствовать» и «владеть», а не иначе, например, «любить», «оберегать» – содержится в первых главах книги Бытия… Нужно поставить вопрос по-другому: почему Бог повелел Адаму господствовать и владеть? Что означали эти повеления? Был ли это замысел Бога, некое искушение для Адама («хочешь узнать человека – сделай его начальником»), первый Завет между Богом и человеком с определенными условиями, или просто первая заповедь, которую Адам не исполнил? Является ли западная культура Нового времени христианской, или это просто иной тип культуры, в которой в качестве реликта сохраняется некая моральная риторика, смутно напоминающая христианские заветы?
Архим. Софроний (Сахаров) говорит о том, что как небо далеко отстоит от земли, так «христианство» историческое отстоит от Евангелия: «Наш собственный опыт приводит к констатации того факта, что человечество в массе своей даже до сего дня не доросло до евангельского христианства…Государства претендовали на именование “христианские” и народы их носили маску благочестия “силы же его отреклись”: жили и живут по-язычески…именно христианские государства веками держат большую часть вселенной в железных тисках рабства; в последние же годы окутали мир мрачною тучею ожидания апокалиптического огня»[7]. Это не удивительно: если есть подлинное откровение, то появляется его подмена и карикатура, поскольку дьявол не терпит божественного присутствия в мире. Так, например, «христиане» истолковали заповеди «плодитесь, размножайтесь и обладайте землею» в свою пользу, как призыв к бесконечному размножению и господству над творением, подобно тому, как жестокий преступник властвует над своей жертвой. Но об этом ли говорит Библия?
В начале Бог творит все твари, человек приходит в самом конце творения, когда сцена готова, дворец и трон украшены, подданные во всем великолепии ожидают своего царя. И сказал Бог: «И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими [и над зверями,] и над птицами небесными, [и над всяким скотом, и над всею землею,] и над всяким животным, пресмыкающимся по земле» (Быт.1. 28). Ясно, что таков был замысел Божий, но еще более ясно, что этот замысел относится к состоянию райского пребывания, т.е. состоянию ДО грехопадения, когда в мире не существовало греха, смерти, борьбы, хищников и жертв. Если смерти не существовало, значит животные, растения и человек не умирали, но существовали в каком-то особом мире, законы которого для нас совершенно непостижимы. Это повеление не относится к нашему миру, основной закон которого – борьба и смерть. Если Адаму дано повеление, или заповедь, господствовать над творениями видимого мира, это говорит о высочайшей, богоподобной задаче Адама. В этом смысле Бог господствует над Своим творением с бесконечной любовью и милостью. Повеление «владычествовать» означает, что богоподобного господства Адам не достиг, но Бог открывает ему Свой изначальный замысел, делится как с другом Своими замыслами: «И сказал Бог: сотворим человека по Образу Нашему….и да владычествуют они…над всею землею» (Быт. 1, 26). Эти слова сначала Бог произносит не для Адама, но Самому Себе, перед тем как сотворить Адама. Также не достиг Адам еще наполнения земли своими потомками, эта задача поставлена ему как особое делание. Как осуществить владычество и размножение в том смысле, какой он был в замысле Бога? Как осуществить это в раю, т.е. в мире, который живет по закону любви, совершенства, вечности? В Библии не сказано о том, что Адам задумался над этим. Может быть это стало тем первым шагом, который привел Адама к падению. Кажется, он был просто в восторге перед дивным, совершенным миром, данным ему в наследие. Совершенство видимого мира он экстраполировал на свое собственное внутреннее состояние, как бы не почувствовав, что сам он далеко не совершенен. Он – потенция, замысел, существо открытое возможностям, о чем говорит заповедь Первого завета – о запрещении вкушать от древа познания добра и зла. Трудно думать о наивности Адама, ведь ему поставлен выбор, дано знание о том, что добро и зло в мире существует, иначе слова «древо познания добра и зла» были бы для Адама просто бессмысленными. Значит, мы сталкиваемся с ситуацией бездумия. И ровно тоже самое мы видим в современном мире. Человек знает, что существует зло, смерть, страдание – но не дает себе труда даже задуматься над этим.
Основной закон райской жизни – закон любви, любовь же означает самоотречение, самоотдачу, радость от принятия и понимания чужой индивидуальности. Только в этом контексте слова о «владычестве» и о «наполнении земли» имеют смысл божественного повеления. Кроме того, человека Бог помещает в рай, чтобы возделывать и хранить его. (Быт. 2, 15). Итак, в отношении первозданного мира человек получает три повеления: владычествовать, возделывать, хранить, что есть признаки рачительного, заботливого хозяина, пастуха творения. Похожими словами описывает свое служение Господь Иисус Христос: «Я есть пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец» (Иоанн 10, 11)); «и он завет овец своих по имени…и овцы за ним идут, потому что знают голос его» (Иона. 10, 3,4). Адам давал имена твари, поэтому слова Господа о том, что он называет своих овец по имени имеет референцию к первозданному Адаму, хранителю твари и первому Пастырю мира. Итак, мы имеем целый ряд повелений для Адама: плодиться, наполнять землю, господствовать над ней, возделывать и хранить ее, не вкушать от древа познания добра и зла. Очевидно, все эти повеления связаны друг с другом и нарушая одно из них, невозможно правильно выполнить и другие.
Первое общение человека в раю было с животными, которым он нарекал имена, – впрочем, мы не можем достоверно понять, что это означало. Можно только предположить, что существенным аспектом этого общения было самопознание человека, т.е. его духовное возрастание, которое заключается в самоограничении: перед лицом Иного и Другого человек ограничивает себя, что есть жертва своей самости, путь к любви. Тем не менее, Бог творит мужское и женское, противоположности, которые лежат в основании мира. Одновременно это означает и разделение правого и левого, горячего и холодного, разума и чувства, рационального и эмоционального, а пределе – жизни и смерти. Мир стал многогранным, более дифференцированным и сложным. После разделения мужского и женского происходит грехопадение, люди не удержали любовь к Богу и друг к другу, индивидуальность превращается в эгоизм, в мире появляется борьба, разделение, страсти и смерть.
После грехопадения людям были сказаны совсем другие слова: «Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою. 17. Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; 18. терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; 19. в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься» (Быт. 2, 16-19) .
Речи уже не идет о господстве над миром, наоборот, жена становится подчиненной мужу, муж подчиняется стихиям земли, а в мире отныне царствует смерть. Устанавливается скорбная иерархия: смерть, страдания, материальные законы – и только потом уже – человек. Таким образом, заповедь райского господства над землею и над животными не относится к Адаму после грехопадения, вернее сказать, привилегию этого господства человек теперь должен заслужить, вернувшись в райское состояние абсолютной любви, гармонии, преодоления противоположностей: «нет мужского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3, 28). Образцы этого господства над творением демонстрируют святые, которым повиновались стихии, звери, птицы, как и Господу, Который ходил по водам, повелевал рыбам, солнцу, луне, земле, которая потряслась при Его распятии. Именно об этом господстве идет речь в книге Бытия. Господство – как призыв к святости. В этом господстве нет сциентистских коннотаций, нет в этом повелении и банального «покорения» твари средствами лук, стрел, ядов, пулеметов, ядерных взрывов или других смертоносных средств. Заповеди Бога не стоит понимать в буквальном, вульгарно-материалистическом смысле. Вероятно, в этом заключается слабость протестантской аргументации. Теологи стараются «защитить» Бога, как если бы Он дал не вполне точное повеление Адаму, или это повеление неправильно поняли впоследствии. Лучше уточнить, что заповедь господства вообще не поняли, придумав для своей жажды власти удобное оправдание, сославшись на Бога. Об этом говорил и Христос: «наступает время, когда всякий убивающий вас, будет думать, что он тем самым служит Богу» (Иоанн. 16, 2). Эти слова будто сказаны животным и всей твари, а не только ученикам Христа. Но, по сути, так и есть: все кроткое, блаженное, беззащитное в мире сем уничтожается людьми, многие их которых называют себя христианами и думают, что тем они служат Богу или высоким идеалам, «человечеству», «науке», даже «культуре».
Вряд ли заповедь наполнять землю тем образом, каким это происходит сейчас, также исполняется правильно и в соответствии с Библией. Огромное большинство людей рождается по страсти, а не по любви. Заповеди Божии всегда говорят в первую очередь о качестве, а не о количестве. Невозможно представить себе, что Бог повелел наполнить землю богопротивными людьми, хищниками и убийцами. «Наполнить землю» означает, в первую очередь, ответственность: чем и кем человек наполняет эту землю. Всякое творение, которое человек приводит в бытие, должно соответствовать замыслу Бога, т.е. быть «весьма хорошим» (Быт. 1). В противном случае, человек занимается богопротивным и безблагодатным «творчеством», наполняя землю исчадиями ада.
Христианские святые и отцы Церкви различали, что относится к человеку в падении, что есть призывы к святости и тайна богообщения, т.е. понимали Писание духовным разумом. В последующие века, особенно в эпоху Нового времени, на месте учителей возсели книжники и фарисеи, Великие инквизиторы, которые бы с горячностью убили второй раз Христа, если бы Он посмел появиться в мире. В сознании человека странным образом засели лишь слова о «господстве» и «размножении», а не о «возделывании и хранении». Слова, которые Бог сказал Адаму и Еве перед изгнанием из рая поняли как призыв к порабощению женщины и лишению ее свободы. Странный парадокс! Ведь рассказ о творении и падении человека занимает буквально пару страниц. Если с десяток стихов Библии человек не в состоянии внимательно прочесть, то как он может понять Заповеди Блаженства или – все Евангелие в целом?
Человек стремился восхитить господство над природой зачастую в обход благодати, прибегая к магии, а с появлением техники – к средствам массового истребления всего живого. Конец Библии – книга видений св. ап. Иоанна Богослова, показывает, к чему приводит грех и безблагодатное господство над землею. Иоанн Богослов рассказывает о своих видениях: Бог сидит на престоле, возле Него – четыре животных, исполненных очей, воздают славу Богу, наравне с Ангелами и четырьмя старцами. Ангелы, люди, животные – три уровня бытия, равно предстоящие Богу. Животные говорят «Аминь» в ответ на Божье определение, свидетельствуя истину. Животные являются проводниками св. Иоанна Богослова в мир будущего, говоря: «Иди и смотри» (Апок. 6, 1). Ап. Иоанну открываются страшные картины гибели мира: «Он снял шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь» (Апок.6, 12); «Первый Ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю; и третья часть дерев сгорела, и вся трава зеленая сгорела. И умерла третья часть одушевленных тварей, живущих в море, и третья часть судов погибла. Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде «полынь»; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки. Второй Ангел вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнем, низверглась в море; и третья часть моря сделалась кровью» (Апок. 7, 7-12). «Второй Ангел вылил чашу свою в море: и сделалась кровь, как бы мертвеца, и все одушевленное умерло в море» (Апок. 16, 3-4); «Шестой Ангел вылил чашу свою в великую реку Евфрат: и высохла в ней вода» (Апок. 16, 12); «И произошли молнии, громы и голоса, и сделалось великое землетрясение, какого не бывало с тех пор, как люди на земле. Такое землетрясение! Так великое!» (Апок. 16, 18).
Сначала пойдут войны, потом болезни, природу и лечение которых не сможет разгадать наука, космические катастрофы, солнце будет жечь людей. Вся пища станет очень дорогой, а потом исчезнет вода, как пресная, так и соленая, и все обитающие в водах твари. Два процесса постоянно будут сопутствовать этим бедам – землетрясения и гибель всего живого. Указана и высшая причина этих страшных явлений: духовная борьба добра и зла, грехи людей, козни сатаны, который в последние времена будет низвергнут на землю и соединиться в союз с падшим человечеством. И только после гибели всего живого вмешается Бог и будет новая земля и новое небо и «ничего уже не будет проклятого» (Апок. 21. 3). Сказано «времени уже не будет» (Апок. 10, 5-6), что означает, что не будет и смерти, поскольку время и смерть в нашем мире связаны зловещей и непреодолимой диалектикой. Гибель видимого мира есть прямое нарушение первозданной заповеди: господствовать, возделывать, хранить.
От книги Бытия до Апокалипсиса начало и конец жизни замыкаются в едином повествовании. Человек встал на путь разрушения жизни. Поэтому жизнь, как мы ее знаем и любим в материальном виде, не будет существовать в конце времен, но перейдет в некую иную, неведомую еще нам форму. Начальником обновленной Жизни станет Второй Адам, Христос. Христианство следует воспринимать не только в контексте всемирной истории, куда включается видимая вселенная, звездные миры, растения, животные, морские обитатели. Христианство необходимо воспринимать в свете Апокалипсиса, как воспринимали его и первые христиане, ждавшие Второго пришествия Христа с готовностью и самоотвержением. Вне апокалиптического и космического измерений христианство мертвеет, превращается в морализаторство, застывает мертвой догмой, уходит в «традицию», «обычай» или бессмысленный рационализм.
Описанные в Апокалипсисе космические явления и землетрясения, казалось бы, не должны быть связаны с грехом человека напрямую. Но то, что мы не видим зависимости человека и стихий, человека и Космоса, обличает только наши поверхностные знания о связях всего живого и неодушевленного в мире. Мы не знаем об энергии нашей мысли, намерений, мечтаний, мы не изучили последствия наших поступков должным образом. Только поэты или фантасты мыслят, например, об эффекте бабочки, убив которую человек поменял историю человечества (Р. Бредберри «И грянул гром»). Это происходит потому, что человечество в научных поисках пошло по самому грубому, элементарному, материалистическому пути. В Новое время было принято считать, что земля есть задворки Вселенной. Вряд ли это узкосциентистское мнение верно. Не похожа ли планета Земля на инкубатор жизни, которая должна в изобилии распространиться на весь Космос, имеющий потому столько превосходящие человеческое воображение размеры, поскольку в будущем вместит всю многоцветную, многообразную жизнь, которую выпестовала Земля? И не является ли человек, как царь природы – таково было его предназначение изначала – ответственным и за космическую жизнь, поскольку его мысли, его страсти и его устремления, могут влиять, неведомым нам образом, на всю тварь? Не есть ли человек автор всех природных и космических процессов, которые мы наблюдаем в мире?
Что же мы скажем о животных и о тварном мире? Животные обладают потенциальной персональностью, потенциальным личным началом, которое от соприкосновения с человеком раскрывается полнее и ярче. Животные очеловечиваются (т.е. приобретают персональные черты) в общении с человеком. Но и сам человек обладает лишь потенциальной ипостасностью, он приходит в мир еще не как личность, но лишь потенция личности, и в этом смысле человек и животное равны.
Животные и мир в целом подобны Богу в том, что являются жертвенными алтарями (природа) и жертвами как таковыми (животные). На протяжении столетий люди приносили животных в жертву, пытаясь их страданиями умилостивить богов и усмирить природные стихии. Христос как Агнец Божий, Сам распялся на Кресте и прекратил жертвоприношения животных. Таким образом, Он является Спасителем не только людей, но и животных. После Креста принесение жертвоприношений бессмысленно и богопротивно. Поэтому у людей есть надежда увидеть спасенную тварь в Вечности, вернувшись в объятия Отча вновь восстановить свое проданное и преданное первородство, стать снова Пастырем добрым для твари, которая чает откровения Сынов Божиих.
[1] В данном случае я пользуюсь богословским определением архим. Софрония (Сахарова). Согласно его мысли, человек призван стать персоной, что отлично от индивидуализма, связанного с эгоизмом и самолюбием. Через покаяние и духовное делание человек входит в ипостасную форму бытия, которая свойственна Богу. Ипостась вмещает всех и вся, молится за каждого, за все человечество – за грядущих и умерших, как за самого себя. Это божественный образ бытия, который единит человека с Христом: «Персоне же дано обнять всю тварь в пламене любви Христовой». (Архим. Софроний (Сахаров). Видеть Бога как Он есть. Москва, 2000. С. 194). Бог – Персона нетварная, человек – потенциальная тварная персона. Богословие архим. Софрония построено во многом на основании постижения Адамова падения, восстановлении миссии праотца через Христа, который как бы понимает знамя, выпавшее из его рук. Архим. Софроний пишет: «Через мою личную трагедию – я жил трагедию Праотца Адама» (Архим. Софроний (Сахаров). О Молитве. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 203. С. 33). Христос являет в Себе Истинного Человека, каким его задумал Бог. Из богословия старца следует, что говоря о «владычестве», Бог как бы заранее видел Вочеловечение Христа.
[2] Я не забываю апологетов и их сочинения в защиту христианства. Тем не менее, эти апологетические сочинения имели цель защитить христиан, продолжали речь апостола Павла перед царем Агриппой (Деян. 1-29). Трактаты были обращены к внешним, к язычникам. Этим они радикально отличаются от последующей письменности, обращенной к верным. Отдельные сочинения для верных (Игнатий Богоносец) являются именно письмами, а не трактатами или компендиумами.
[3] «И что такое сердце милующее?» …Возгорание сердца у человека о всем творении, о человеках, о птицах, о животных, о демонах, и о всякой твари. При воспоминании о них и при воззрении на них очи человека источают слезы, от великой и сильной жалости объемлющей сердце. …и не может оно вынести, или слышать или видеть какого-либо вреда или малой печали, претерпеваемой тварью. А посему и о бессловесных, и о врагах истины, и о делающих ему вред ежечастно со слезами приносит молитву, чтобы сохранились и очистились». Преп. Исаак Сирин. Слова подвижнические. Слово 48. О различении добродетелей и о совершенстве всего поприща.
[4] Татьяна Михайловна Горичева в представлении не нуждается. В 2018 г. ее книга «О священном безумии. Христианство в современном мире» (СПб, 2015) вошла в шорт-лист премии А. Пятигорского. Горичева – имя-эпоха. Православный философ, зоозащитник, богослов, основатель феминистского движения в СССР, высланная в 1980 г. на Запад, она в своем лице олицетворяла Россию, русскую мысль, выступая перед многотысячными аудиториями по всему миру. Она ставит задачу экологического богословия как наиважнейшую для современной православной мысли.
[5] Горичева Т.М. Блажен иже и скоты милует. Любляна, 2010. С. 155.
[6] Там же. С. 156.
[7] Архим. Софроний (Сахаров). О Молитве. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 2003. С. 77, 78-79.
СВЯЗАННЫЕ ПУБЛИКАЦИИ: ВЕРА, БЛАГОПОЛУЧИЕ И НАУКА.