НАИБОЛЕЕ ПОЛНАЯ АВТОРСКАЯ РЕДАКЦИЯ

ТЮРЕМНОГО ЦИКЛА СТИХОВ[1]

Фрагмент авторской рукописи одной из редакций, сохраненный А.А.Ванеевым. Абезь. 1952 г.

  1.

Ты мой Творец: твоя навек судьба я.

Я немощен. Былинкой на лугу

Подъемлюся, несмело прозябая.

Терплю и зной, и снежную пургу.

5 Все пригибает долу вьюга злая,

Грозится мне, клубя сырую мглу…

Но знаю: я Тебя спасти могу,

Хотя — как Ты, творец мой, погибая.

Ведь Ты умрешь, в цветении моем

10 Всем став во мне, и всем как только мною.

Тогда сменится жизнь моя иною. —

Уж погибает я мое, и в нем,

Как пчелы, все кишит, себя роя,

Дабы во мне воскресла жизнь Твоя.

2

15/1 Дабы во мне воскресла жизнь Твоя,

Живу, расту для смерти бесконечной.

Так ты, любовный умысел тая,

Подвигнулся на жертву муки вечной. —

5 Не ведал Ты, приять хочу ли я

20 — Всю смерть Твою для жизни быстротечной,

Постигну ль жизнь, ленивый и беспечный.

Нет, Ты не знал, безмолвно кровь лия.

Воскреснешь Ты, в конце найдя начало,

10 Когда умру, Умершего прияв,

25 — Начальность превзойдя. Двукрат неправ,

Кто хочет вырвать вечной смерти жало.

Мудрее Ты, чем древляя змия:

Небытный, Ты живешь во мне, как я.

3

1 Небытный, Ты в Себе живешь, как я.

30 — Тобой я становлюсь ежемгновенно.

Что отдаю, меняясь и гния,

Все было мной. А «было» неотменно.

5 Живу я, как поток себя струя,

И в нем над ним стою я неизменно:

35 — Весь гибну и живу я. Переменна,

Но не полна, ущербна жизнь моя.

Нет «есть» во мне, хоть есмь свое движенье.

10 Нет «есть» и вне, хоть есмь все становленье.

Страшит меня незрящей ночи жуть.

40 — Боится смерти мысль моя любая,

Бессильная предела досягнуть.

Ты свой предел всецело погибая.

4

Ты свой предел: всецело погибая,

Ниспал в ничто, начало всех начал;

45 — Небытием Себя определяя,

Не Бытием, а Жизнью вечной стал.

5 Ты Жизнь чрез Смерть, живешь лишь умирая.

Но нет небытия: меня воззвал,

И я возник, и я Тебя приял,

50 — Я, сущий мрак у врат закрытых рая.

А Ты не мрак, Ты — Жертва, Ты — Любовь.

10 Во мне, во всем Твоя струится кровь.

Да отжену отцов моих наследство:

Тьму вечную (небытность ли ея)!

55 — Тьмы вечной нет, а тьма моя лишь средство.

Во тьме кромешной быть могу ли я?

5

1 Могу-ли в тьме кромешной быть и я?

— Мне кажется: в бездействии коснея,

Недвижного взыскуя бытия,

60 — Себя теряю, растворяюсь в ней я.

5 И сладостны мгновенья забытья,

Порой во тьме мне зрится свет яснее.

Но где тогда: во тьме или во сне я?

Но меркнет свет во мгле житья-бытья.

65 Томлюся я бессилием желанья. —

10 Своей я тьмы, себя не одолел.

Воздвигнуть мню — смешное подражанье! —

Нас посреди сомнительный предел,

То эта тьма во вне, то тьма моя.

70 — Где Твой предел, раз нет небытия?

6

Ты беспределен: нет небытия.

Свой Ты предел — Себя преодоленье.

На том свобода зиждется Твоя,

В двойстве своем единства постиженья.

75/5 Разъединён, не в силах видеть я,

Сколь Ты един в согласьи и бореньи

Стихий, существ — Твои они явленья —

И в тайнодействе Крови пития.

И Жизнь чрез Смерть встает пред слабым взором,

80/10 Что все двоит, согласьем и раздором.

Единая умалена в них сила,

Разъята мною. Но в себе она

Всегда едина и всегда полна

И тьма извне ея не охватила.

7

85/1 И тьма извне Тебя не охватила,

Не рвется в глубь Твою, деля. Зане

Ни тьмы, ни света нет Тебя вовне,

Предела не имущее Светило.

5 Небытие Тебя не омрачило. —

90 — Поскольку умер Ты — живешь во мне.

Но не живу всегда я и вполне.

В Тебе всё есть, что будет и что было.

Во мне нет «будет», «были» ж побледнели.

10 Измыслил я существенную тьму,

95 — Незримую острейшему уму.

И оттого, что, далеко от цели,

Противочувствий отдался гурьбе.

Ты свет всецелый: мрака нет в Тебе.

8

1 Ты свет всецелый, свет без тьмы в себе.

100 — Всеблаго Ты, без зла малейшей тени.

Но тьма и зло бегут, как тени две,

Пред светом блага в скудости лишений.

5 Во мраке светит Свет. Добро в резьбе

Зловещей то, что есть. В огне сомнений

105 — Родник мы обретаем откровений,

Свою свободу — следуя судьбе.

И тьма, и зло лишь Блага недостаток.

10 Но блага в них таинственный начаток,

Ненасытимой он присущ алчбе.

110 — С Тобой — страшусь и чаю сочетанья.

И мне разъятому Твое сиянье

Является в согласье и в борьбе.

9

Являешься в согласье и борьбе

Ты, Всеединый. Мощью отрицанья

115 — Создав, влечешь до полного слиянья

Врагов, покорных творческой волшбе.

5 Пускай они не слышат заклинанья

Страстей своих в несмысленной гульбе.

Пускай не думают, не знают о Тебе.

120 — Чрез них и в них Твое самопознанье.

Незнаем Ты без них и без меня.

Один Ты нам безумная стихия.

Вотще, вотще шумит логомахия

В искании первичного огня!

125 — В разъятье тварь Тебя не истощила:

Безмерная в Тебе сокрыта сила.

10

1 Безмерная в Тебе таится сила. —

Испил Ты смерти горестный фиал,

Да будешь мною. Собою Ты дерзал.

130 — Не смерть в боренье этом победила.

5 Над бездной я, где смерть Ты, Бог, познал.

Близка, страшна холодная могила.

Застывший гнусен черепа оскал.

Но мне Любовь из бездны осветила

135 — Высокий путь в надзвездные края:

10 Тобой кто будет — есть, а буду — я.

Какой ценой? — На крестном ввысь столбе

Распятое Твое возносят тело.

Ждет-не-дождется мук оно предела

140 — И движимо, покорное Судьбе.

11

И движется, покорствуя Судьбе,

Которая моей свободой стала,

Имонуэль во мне. Меня нимало

Он не неволит: в сыне, не в рабе!

145/5   Колеблюсь: ест ли он, или — Тебе

Я не доступен, и меня прельщало

Любви моей обманное зерцало,

Мечтания о творческой волшбе.

Но зов Любви – Судьба. — Судьбой одною

150/10 Нерасторжимо связан Ты со мною.

Концом Ты тьмы начало утвердил,

И стало жить в Тебе то, что не жило.

Не бывшее, Твоих исполнясь сил,

Сияет все, как в небесах светило.

12

155/1   Сияет все, как на небе светило,

В Тебе, подобно тьме незримый Свет.

? Звездами ночь нам отсвет Твой явила.

И дивен звезд мерцающий привет.

5 Но тьма ли ночь сама или горнило

160 — Сокрытое. Незримостью одет

Ты в тьме ночной. В свечение планет

Лишь слабый отблеск солнце свой излило.

И в звездах ночи мне не сам Ты зрим,

10 Но Твой многоочитый серафим.

165 — А я постичь Твою незримость чаю.

Отдав себя несущей ввысь мольбе,

Подъемлюся, неясно различаю,

Что есть и то, что может быть в Тебе.

13

1 И «есть», и то, что «может быть», Тебе

170 — Одно в творенья всеедином чуде.

«Быть может» не мелькает в ворожбе

Как тень, но было иль наверно будет.

5 Уже ль меня к бессмысленной гоньбе,

За то, что может и не быть, Тот нудит,

175 — Кто звал меня наследовать Себе?

И мира смысл в Природе, а не в людях?

Но в смутном сне моем о том, что есть,

10 Искажена всего сомненьем весть.

Всего ль? — Прошедшее почти не живо;

180 — Того, что будет, нет еще, и нет

Всего, что есть, моих в године бед.

Один еси, что будет и что было.

14

1 Все — Ты один: что будет и что было

И есть всегда чрез смерть. Так отчего

185 — В темнице я, отторжен от всего

И рабствую, бессильный и унылый?

5 — Мое меня хотенье устрашило

Всецело умереть. Из ничего

Не стал я сыном Бога Твоего.

190 — И вечно все, что раз себя явило.

Мою свободу мукой Ты сберег:

10 Ты мною стал, рабом свободный Бог. 1

И вновь хочу, чтоб жизнь изобличила

Моею полной смертью Змия лесть,

195 — Недвижного небытность злую «есть».

«Есть» — Ты, а Ты — что «будет» и что «было».

15

1 Ты все один: что будет, и что было,

И есть, и то, что может быть.

В Тебе Сияет все, как на небе светило,

200 — И движется, покорствуя Судьбе.

5 Безмерная в Тебе таится сила.

Являешься в согласье и борьбе.

Ты свет всецелый, свет без тьмы в себе.

И тьма извне Тебя не охватила.

205 Ты беспределен: нет небытия.

10 Могу ли в тьме кромешной быть и я?

Свой Ты предел всецело погибая.

Небытный, Ты в Себе живешь, как я,

Дабы во мне воскресла жизнь Твоя.

210 Ты — мой Творец; Твоя навек судьба — я.

II

211/1 Ты смертию Своей Себя познал,

Себя и оконечив, Бесконечный.

Ведь Ты меня из ничего воззвал,

Чтоб жил в Тебе Твоей я смертью вечной.

215/5   Исполнилась Твоя Судьба: во мне

Весь Ты воскрес, и жизнию я встречной

Сгораю весь в Божественном огне.

2 Плирома, совершённость Ты всегда.

Своя возможность я — живет в зерне

220/10 Могучий баобаб; из глыбы льда,

Тепла, движенья, жизни вожделея,

Искрясь на солнце, падает вода…

Безволен я. Той немощью своею —

Ея Ты превозмочь один не в силах —

225/15 Тебя я, всемогущего, сильнее.

Ты можешь все гниющия в могилах

Тела единым словом воскресить,

И — кровь вскипит в их обновленных жилах.

В Себе Ты смог меня усовершить.

230/20 Но дорога Тебе моя свобода;

А я боюсь Твоею смертью жить,

Как солнечного нетопырь восхода.

Нелепое мое свершив желанье

Немного жить и жить себе в угоду,

235/25 Своим мое Ты сделал прозябанье

Несбыточных стремлений сонм гнетущий,

Ни жизнь, ни смерть, а вечное страданье.

Гееной стал Эден, Твой сад цветущий,

Где феникс пел, бродил единорог,                                    ,

240/30 Где, затаясь в глуби дремотной пущи,

Змий кольца вил, вещуя перстным рок…

Но не было еще земного рая.

В себе вместить я Божества не мог.

И я живу, не зная жизни края,

245/35 И в умирании не становлюсь я всем.

— Уже ли, мной безжалостно играя,

Ты тешишься бесстрастным бытием?

И тщетны все мои мольбы и пени?

Иль Ты оглох? Или ослеп? иль нем?

250/40 Не видит солнце брошенной им тени;

Мы ж видим в тени только солнца свет.

Так, может быть, и наших всех мучений

Нет в Боге?  Их тогда и вовсе нет.

Но есть они. Горит моя измена,

255/45 Уклончивый на Твой призыв ответ.

Твоя лишь жизнь полна. И в ней премена

Не ворожит небытной пустоты.

Она кипит, а жизнь моя — как пена

У проводимой смертию черты.

260/50 Ущербна эта жизнь. И не услада

Обманы лживой, шумной суеты.

Мы все живем в объятьях душных Ада.

В ночи ж ползут, колебля тишину,

К нам щупальцы встревоженного гада.

265/55 Лишь воплощает Ад мою вину.

Без адских мук ея и быть не может.

Себя я в них, ее в себе кляну.

Жжет огнь меня и червь голодный гложет.

Любовь-ли эту муку уничтожит?

* * *

270/60 Одно Любовь и вечной Смерти мука.

Любя, Ты сжался в точку. А она,

Как утверждает точная наука,

Лишь идеально есть, небытию равна.

Сазверзлась бездна тьмы, которой тоже

275/65 Быть не могло, пока Любви волна

Не излилась в безобразное ложе,

Пока его собой не озарил

Зиждительный, всецелый свет Твой, Боже.

Безмерно мир, меня Ты возлюбил

280/70 Еще не сущяго — Любовь всесильна.

Но ведь Тебе, свободному, не мил

Ленивый раб, с улыбкою умильной,

С душой предателя, лукавый льстец,

Довольный милостью Твоей обильной.

285/75 Свободного Ты звал и ждал, Творец,

И равного Тебе во всем. Свободный

— Так мыслил Ты, Божественный Хитрец —

Возникнуть может только в тьме бесплодной,

Чтобы в ответ на творческий Твой клик,

290/80 С Тобою стать одним, Единородный.

Из бездны звал меня Ты. Я возник

И ринулся к Тебе. Так был прекрасен

Любовию светящийся Твой лик,

И взор Твой так торжественен и ясен.

295/85 Но ужас смертный влек меня назад,

И Твой призыв звучал во мне напрасен. —

В Твоих страданий чаше капля Ад.

Страдаешь мукой ты всего живого.

Огнем сжигаем, на дыбе разъят,

300/90 В слезах ребенка Ты, в агонии больного.

Навек распятое узрел я тело

Отцом Своим оставленного Бога.                          1

Тобою стать?! — Душа оцепенела

От ужаса: и все ж к тебе упорно

305/95 Она стремилась мыслию несмелой.

Едва мерцает свет ей животворный.

Она, сжимаясь, в тьме своей исходной

Твердела, сохла, косности покорна,

Землею став, безвидной и холодной.

310/100 Как очи Божьи, звезды тихо звали

Ее к себе из бездны той безродной.

И, чародейственной полна печали,

Влекла луна. И солнце озаряло

Твоих путей возвышенные дали.

315/105 И все душа Твой образ вспоминала

И первый свой порыв. Томясь тягучей

Тоскою без конца и без начала.

Медлительно ползли по небу тучи,

Весь окоём зловеще застилая.

320/110 Раскаянье пронзало болью жгучей.

И, волосы седые развевая,

Те тучи горько плакали. Под ними,

Не воронов испуганные стаи,

Носились бесы, крыльями своими

325/115 Шумя, как ветер, хохоча злорадно,

Когда, блеснув, Твое скрывалось Имя.

И глуму их душа внимала жадно,

В сомненьи схоронив свое безволье. —

Светил ли день творения отрадный

330/120 Над скудной, жалкою земной юдолью?

И образ Твой, на миг лишь осиянный,

Не марево ли, созданное болью?

Покой не тьма ли вечная желанный?

Унынием рожденная Нирвана

335/125 (Небытия ль покой иль… Несказанный)?

Не так ли высоко сквозь мглу тумана

Мир ангелов мне зрится наднебесный

И слышится ликующих «осанна?»

Ведь этот мир, бескровный, бестелесный,

340/130 Не плод ли он того ж самообмана?

Что сына Майи, Будды, Хинаяна?

* * *

В сомнении стою я у порога

Небытия (начала и конца). —

Нет без меня познанья, нет и Бога:

345/135 Без Твари быть не может и Творца,

Как быть не может твари совершенной

Без Твоего тернового венца.

Но нет меня без этой жизни бренной,

Без адских мук, без неба и земли,

350/140 И злобою терзаемой вселенной,

Без мерзких гадов и ничтожной тли.

Твоя Любовь меня усовершила

В Тебе. Но как же мы с Тобой могли

Несущим сделать то, что мною было?

355/145 — Свободно я приять не восхотел

Всего, что мне Любовь Твоя сулила.

Низринул Ты взнесенный мной предел:

Обоживший меня, мою геену

Моим же бытием преодолел.

360/150 И, тлену рабствуя, противлюсь тлену,

И нехотя хочу Тобою стать,

Изменчивый, кляну свою измену.

В Тебе моя вина — лишь мука ждать:

Не захочу ли я, Твое творенье,                              2=

Всего Тебя, и смерть Твою приять.

365/155 Восполнил Ты и тварного хотенья

Неполноту.  Ты любишь и могуч. —

Раскаянье мое — Богоявленье.

Вина моя — Любви победной луч.

Так, высохшее поле оживляя,

370/160 Из просиянных солнцем черных туч

Дождь падает, как радуга, блистая.

Прошедший я (не я уже, но он)

Бессмертьем умиранья изживаю

Личину тьмы, незыблемый закон,

375/165 Чтобы от этой жизни и позора

Тобою был чрез Смерть я воскрешен.

Умолкла Божья дщерь святая Тора.

Еще она торжественно царит,

В холодном свете звездного убора,

380/170 Над миром вожделений и обид.

Покорны ей безумная Природа

И весь людей зверообразный вид.

Но вознесла над ними нас Свобода.

Явил ее позднее Божий Сын,

385/175 Чем утвердил движенье небосвода.

Но Он с Отцом всевечный Бог один.

И в вечности, объемлющей все время,

Всевременен Их творческий почин.

А в Нем и мы, Богорожденных племя,

390/180 Себя и мир сознательно творим.

Закона ветхого свергая бремя.

Себя творю я. И каким иным

Путем свободный мог быть сотворен я

И вместе с Богом стать Христом одним?

395/185 Через вину и Смерть Тобой рожденный,

Я претворяю в мир Твой светлый тьму.

И никому в созданий бездне сонной

Не подчинен Тобой и ничему.

Незыблема ли власть законов мира,

Их данность, непостижная уму,

400/190 Власть им себе творимого кумира?

Закон — Твоих созданий дивный лад,

В них только и живой. Так струны лиры

Единою мелодией звучат.

Но немощию тварного познанья

405/195 Закон в недвижный знак закона сжат.

Не точка ли начало мирозданья? —

Тот мертвый знак, та точка, Тао, путь

Не бытие, а бытия исканье.

Не в духах бестеленных мира суть;

410/200 Но люди, мы она, явленьях Сына,

В Нирване жаждущая Смерти жуть.

Творенья Человек всего причина.

В нем всею тварью стало Божество.

Он тварного распределяет чина

415/205 По времени и месту вещество.

В нем на земле как личность осознало

Себя на миг единый естество.

Но в миге том с концом сошлось начало.

Незрим, незнаем перстный нам Адам,

420/210 Не в прошлом он. И тусклое зерцало

Преданий лик не бывший кажет нам.

Небесного Адама жизни жаждой

Томимся мы в познаньи, в мысли каждой.

***

Твое познание, и мысль, и воля,

425/215 И дело их — весь мир, Тобой творимый.

Иная тварного познанья доля. —

Твой светлый мир к себе необоримо

Влечет, во всем таясь, всегда желанный,

Как сыну блудному приют родимый.

430/220 В тоске к нему стремлюся неустанно,

Но — только мыслью, немощной мечтою.

И он горе мне предстоит, туманный,

Покоящий нездешней красотою.

Но в горнем мире не находят взоры

435/225 Ни жертвы крестной, ни любви. Он тою

Блаженен мнимой жизнью без раздора,

Без перемен, без личного сознанья,

Которой ангелов бесплотных хоры

Отображают наши упованья…

440/230 Нет! на земле Бог жив во всякой твари,

И славит Бога всякое дыханье. 

Вины сознанье — Божий свет; и в каре

Бог сострадает с нами. В этой жизни

Чудесном, вечно новом Божьем даре,

445/235 Не о гадательной души отчизне

Тоскуем мы, но душу нашу злую

Мы отвергаем с горькой укоризной,

Не тело, не Природу, всю живую

В своем неистощимом обновленьи.

450/240 В ней мыслию, во всем, что есть, живу я,

Причаствуя из ничего творенью.

Но — только мыслию, в ночи безсветной

Безволье превращающей в сомненье.

Чрез совершенную едины Смерть

455/245 Движенье и покой, земля и твердь.

С Тобой в Тебе из точки неприметной,

Небытной точки, в мрак небытия

Стихиею могучей беззаветно,

Ликуя и лучась, извергся я.

460/250 Я в Боге, как вселенная, возник,

И Божия, и столько же моя.

То был рождения в творенье миг,

Собравшая себя в том миге вечность.

В ней Бог меня и Бога я постиг

465/255 Как жизнь чрез смерть, и жизни быстротечность;

В ней двигаясь предстала постижима

Конечностию наша бесконечность.

Стремительным полетом серафима

Неслись мои лучи, пронзая мрак.

470/260 И каждый претворял меня палимый

Любовью новый творческий очаг.

Как феникс, я из пепла воскресал.

И были твердь, земля, и всякий злак,

И всякий зверь. И агнца я терзал.

475/265 И кровь моя точилася из раны

В моем луче алея, как коралл

Птенцов питающего пеликана

Все было мною, тварями я всеми

В круговороте этой жизни рьяной.

480/270 И было сразу дерево и семя.

Ведь во мгновенье было все любом

Мгновенья все рождающее Время.

Пространство, мир невидимым мечом

Делившее, в поток вовлечено,

485/275 Слилося в средоточии одном.

И было всюду и нигде оно.

Несовершенному, в одном прошедшем

Познать мое ж мне творчество дано

В свою всевременность меня Возведшим.

490/280 Как прошлое, как мертвость постигаю

И то, что будет, я воззреньем вещим.

Мудрейшему из мудрецов Китая

Приснилось раз, что он, как мотылек,

Пьет сладкий сок цветов, в саду порхая.

495/285 Проснувшися, мудрец решить не мог:

Ему ли снился быстролетный сон

Иль мотылька заснувшего умок

Воображает, будто это он,

Мохнатый мотылек, живет как славный

500/290 Философ и китайцами почтен.

Мгновенье времени всему соравно,

И в миге настоящего бегущем

Чрез множество свое единство явью

Тот миг живет прошедшим и грядущим

505/295 Единством их (не в точке отвлеченной,

Не в мертвом знаке, карою лишь сущем).

В его глуби, от взгляда утаённой

Свой смысл презревшего всего борьбою,

Мир совершенен, с Богом срастворенный,

510/300 Свободу сочетающий с Судьбою.

Как мир тот, я стихиен, но свободен.

Преграды я не вижу пред собою:

Мой безграничен путь, как путь Господен.

Я раскрываюся в себе самом.

515/305 Я всякому творению исподен

И весь живу и умираю в нем.

Оно же все всегда везде во мне.

Так все и я, и мною все во всем.

Яснеет это в своенравном сне,

520/310 Предметов всех смывающем границы,

Рекой текущем от волны к волне

Во сне я сам, и я, и зверь, и птица,

И туча, и волна… Нужны ль примеры

Того, как миру всеединство снится,

525/315 Крылами застилаемо Химеры?

Оно делясь себя и единит,

Во множестве порядок свой и мера,

Обманчивый являющие вид

Законов-знаков, мысленных орбит.

***

530/220 В Тебе с Тобой единый без помех

— Твоя едина воля всеблагая.

Чрез множество — закон его я всех

Явленьях как себя осуществляю.

Но, от Тебя, Единый, и далек,

535/225 Всем миром стал разъединив себя я.

В его я каждой части одинок.

Не узнаю себя в частях других,

В иных существах. Непонятный рок

Порабощающий я вижу в них,

540/230 Необъяснимую закона данность,

В которой шум движения утих,

Как всеединой воли несказанность.

Мертвит мои несмелые желанья

Покоя нерушимого желанность.

550/340 Сжимаюсь я в мучительном исканье

Блаженной неизменности своей,

Ни смерти не доступной, ни страданью.

Но нет ея! И словно мир теней

Плывет во мне существ иных черед.

В жилище смерти милую Орфей,

Бродя, стеная, ищет и зовет.

На миг пред ним, как гаснущее пламя,

Встает тень милой, замедляя лёт,

И ловит мрак он жадными руками.

560/350 Так гонимся и мы вотще за тенью,

Которой нет: ни в нас нет, ни над нами.

Живем движеньем, но предел движенью

Воздвигнуть тщимся и — себя сжимаем

В небытной точке вместо расширенья.

565/235 Незримых духов мир зовем мы раем,

Не видя солнца ясного восхода.

Но где тот рай, когда себя теряем?

Неся свои бушующие воды,

Всех поглощает Жизни нас поток.

570/240 Но смертью мы рождаемся к свободе,

В своей свободе исполняя рок,

Превозмогаю гибелью своей,

Как Ты живой всецелой Смертью Бог,

Себя и мир. И тысячи лучей

575/265 Из тьмы небытия, из точки той

Стремятся сновидения быстрей.

Как светлый мир я воскресаю Твой,

Не только прежний я, жилец острожный,

Не тень моя, не призрак неживой;

580/370 Не только мир ущербный, непреложный

В своей закономерности постылой,

В своей свободе злобный и ничтожный   

Из тьмы я восстаю Твоею силой.

585/375 Не рабствуя мечтать — всецело жизнь

И все, что будет, может быть и было,

До полноты Твоей осуществить.

Страдаю я неполноты виною.

(Иначе не могло бы мира быть

590/380 Ущербного.) Одето пеленою

Неведенья наше совершенство.

Но я живу и жизнию иною,

Сгорающей огнем Богоприемства,

Я знаю, вечной мука быть должна

5905/385 В неизреченной радости блаженства,

Но призрачность теней воплощена

В едином мире жизнию моею.

Вдали мне полнота Твоя видна,

Как мир, обетованный Моисею.

*  *  *

600/390 Лишь воскресеньем тварь Тебе сродна:

Лишь в ней она Тобою рождена.

*  *  *

Господствует убийственный Раздор.

Но, жизнь губя, Смерть жизнь иную сеет

И свой чертит таинственный узор,

605/395 Да будет все во всем, и всем, чтоб в Сыне

Изрек Отца всех тварей стройный хор.

Но только будет мир таким.

А ныне — в особности твоей храня себя,

Тварь хочет каждая в своей личине

610/400 Всем миром стать, иную тварь губя,

Стремясь ее свободу одолеть.

Несовершенный, часть Твою любя,

Могу ли совершенно умереть?

*  *   *

Страшит маня к себе и песня Шивы,

615 / 405 Безсловная магическая речь,

И пляс его, и сотни рук извивы,

Подобные движеньям жутким змей.

Все гибнет, все иного смертью живо,

Кружась кольцом мерцающих огней.

620 /410 И губит мир себя (не только множит),

Любви ревнуя жертвенной своей.

Разъятый, он себя-иного гложет,

Но, умереть боясь в себе и в нем,

Как змий, меняет не себя, а кожу.

625 /415 Я умерев не гибну целиком,

Но ждет меня за гробом смерть вторая.

Так мир безсмертно не живет ни в чем,

Но смерти всей не хочет и не знает.

И кольца змий свои в незавершимость

630 /420 Черты прямой лениво развивает.

И нашу жизнь теней объемлет мнимость;

И облекает в бесконечность тленья

Себя безволия неодолимость;

И правде вечной вопиет о мщеньи

635/425 Губимых жизнью щедрой, но нещадной,

Слепой и мудрой, смертное мученье.

Но правдой явлен смысл той жизни страдной:

В свободной жертве — смерти полнота.

Взалкавший лев терзает агнца жадно.

640/430 Но агнцем прейдена последняя черта:

Он вольно смерть приял в алканьи львином.

Так жизнь Тебе твореньем отнята.

Со львом, со мною, с миром стал единым,

Ты, совершенный Бог и Человек,

645/435 Из ничего восставший Божьим Сыном,

Своею смертью победивший грех.

Как вечный Ад, как муку умиранья

Без мочи умереть Ты тварей всех

Своей соделал немочь, но дерзанья

650/440 Чрез Смерть быть миром всем, быть мною.

Не умолил Ты в муке ожиданья.

Безсилен я. Всегда как пред стеною,

Всегда не весь я в бытии Плиромы.

Но полон вечный Бог. Любви волною

655/445 Всего Себя всему отдал влекомый

Он всем и стал. И я непостижимо,

В себе самом, навек неполный, полный.

Неполнотой моею не вместима

660 /450 Моя же Полнота. Но луч ея,

Но ангел мой, неясно мною Зримый,

И есть растущий беспредельно я.

Предела своего не достигая,

Я и предел тот свой. Вину кляня

665/455 Свою и в ней себя превозмогая,

Еще живой не вижу я его:

Лишь чаянье мне Жизнь моя другая

И Смертью воскресение всего.

Но смерть зову, путь к ней не бесконечен

670/460 Начавшему себя от ничего.

Чрез Смерть же я и Ты, и полн и вечен.

Как Ты меня, я в ней Тебя познал:

Из ничего и я Тебя воззвал.

                        * * *

                         III

673 /1 Живу, страдаю я в своем страданьи,

Все познаю Твоим самопознаньем.

675 Самопознание — саморазъединенье.

Но отвлеченно в нас, лишь мысленно оно.

5 Несовершенному творенью суждено

Взыскуя Истину двоить себя в сомненьи.

И только в Жизни Смертью изреченной

680 — Я, мир, себя познаю несомненно

Разъединенье — Смерть, Ты Смертию живой,

10 Живой во мне, Твоем обоженном чертоге,

Живой один в Себе. Я тварный, стал Тобой

На нашем бытия-небытия пороге.

685 Смерть — творчество Твое. В ней жив я и расту,

Чтобы спасти Тебя, воззвать из бездны черной,

15 Как Ты меня воззвал Любовью Боготворной,

Со мной навеки пригвожденный ко Кресту.

Ты Жизнь чрез Смерть. Я Смерть чрез Жизнь.

Так и один мы —

690 И Бог, и Человек в творении Твоем.

И все мои горе, к Тебе стремятся гимны:

20 Я быть в Тебе хочу своим небытием.

В Твоем небытии Ты постигаем мною.

Ведь я — Твое небытие, и ты один

695 — В Отце своем всегда небытия ценою.

Превыше бытия как Жизнь превозносим.

25 В Отце Твоем и я, но — только производно.

Ты познаешь Себя, живешь в Себе свободно.

                          * * *

Неизрекомая вскипела Полнота

И всю Себя извергла и разъяла.

Как Умный Мир, она всего начало,

30 Себе вовне себя предстала излита.

Но этот образ точный ею был самой.

И лишь чрез него разъединения силой

705 – Был явлен, изречен Отец, в Себе немой.

В неизречимости возжегся как светило.

35 Всевечно, до конца двоится Сын.

Разъединяясь, Божию Плирому

Всю изрекает Он Собой Святому

710 В ней умирая, Он с Отцом всегда един.

Но может Сын жить смертью вечной потому,

40 Что Мощь Отца из недр Своих изводит,

Единство, Духа в Сыне зримого Ему.

Та Мощь двойство единством превосходит.

715 — Той Силой Сын воскрес. В ней Он одно с Отцом,

И с Нею бесконечной, хоть начальной.

45 Так к Жизни вознесенной Смерти Тайной,

Бог тройственно един в сверхбытии Своём.

                      * * *

И Божие полно самопознанье:

720 — Всецелой смертью жизнь Его изречена.

В небытии ж Его она воплощена

50 Моим вершением в ея сиянье. —

Сын возвратился в отчую Плирому,

И речь Его умолкла. Но звучит вовне

725 — Она как эхо: — Сын Себя иному,

Еще не бывшему, дарует в тишине.

55 Не нужен я Тебе, чтоб Ты Себя постиг.

Но нужен я Любви Твоей чрезмерной,

Дабы во тьме я воссиял на краткий миг,

730 — Как образ Твой до совпаденья верный.

«Возстань, вернись!» — взываю погибая —

60 «Прими меня! Навек твоя судьба я

IV

1 Славьте Софию Предвечную,

Пламенем ясным горящую,

Светом несчетных огней!

Славьте Ее, Бесконечную,

5 Взор земнородных разящую!

Видим Невидимый в Ней.

1 Солнце любви беспримесное,

Тьмы беспросветной сияние,

Бездны незнания знание,

Крест рассекающий меч,

5 Славься София Небесная,

Славься бесстрастья страдание,

Неизрекомая речь!

740 Вечно тобой изрекаема

Вечным молчаньем сокрытая

10 Тайна Твоей Полноты.

В дивных мирах созидаема,

В них неизлитно излитая,

Слово Предвечное Ты.

                       ***

20 Долу блуждаю, холодная.

Хаоса душными тучами

Горних отъята я мест.

Плачу слезами горючими;

750 Вижу, Божественно плодная.

25 Миру сияющий Крест.

26 Тело мое, изможденное

Мукой недвижно бессильное;

Мной, земнородной, рожденное,

Никнет в пучину могильную.

30 Сила померкла в Бессилии.

Стонут суставы разъятые.

Острые жгучие тернии

Нежное ранят чело.

760 Трепетно ангелов крылия

35 Реют, сияньем объятые.

Слезы — огни невечерние,

37 Небо ль — на землю сошло?

Кровь загорается красная,

38 Солнце ли – близится ясное,

Звезды дрожат самоцветные,

40 Лёт мой свободен и тих.

40 Ближе сиянья приветныя…

? 40 Здесь я, София Прекрасная.

Здравствуй, Небесный Жених!

                             V

770/1 Он — огнедышащий дракон.

 Он — зверь, благословенный небом.

 Немолчный слышен крыльев звон

 Над потрясенным им Эребом.

5 И тень тяжелая крыла

На душу грешную легла.

Свистя, взвивается дракон,       

И в бездне он. И в небо он.       

Мгновенным взлетом вознесен

10 И слышен смех, и слышен стон.

Шипит. Раздвоенный язык

Роняет вниз огонь и серу.

Невыносим, превысив меру

10 И свист, и шип, и дикий зык.

780 Дрожит колеблемая мгла.

Горят глаза в ночи беззвездной.

И тень крыла легла над бездной,

На душу скорбную легла.

                              VI

1 Вам Бог сказал: — умрете смертью Вы,

Хоть раз вкусив плодов от жизни древа.

И ту же Он предуказал беду,

Вам говоря о дереве познанья.

5 Добра и зла. Творец имел ввиду

Все то же древо жизни. Отрицание.

790 И жизни смертию, и зла добром

По смыслу своему одно. И кто же

 Без смерти жить и без познания может.

10 Самим познаньем в смертность погружен.

Не вникли в это Вы, праматерь Ева,

Таясь от солнца в сумраке любви.

Был знойный полдень. И дымились дали,

Притихшего Эдема, как опал.

15 В какой-то грезе звери все дремали,

А Ваш супруг под древом жизни спал.

800 Вам Змий шептал, шурша в листве дрожащей:

 — Вкусите же душистого плода.

 Вас с мужем ждут и жизнь богов, и счастье.

20 И смерть Вас не постигнет никогда.

 — Ложь в Истине — Змий лгал наполовину.

(Вернее — сам всего понять не мог).

Богов он помянул, хотя один лишь Бог;

Прельщал блаженства мнимого картины.

25 Он умолчал: «Не будете и жить».

 Жить он сулил, от смерти ускользая.

 810 — И пресмыкаяся в мечтах о рае:

Чтоб только не порвалась жизни нить.

Не объяснил и Бог Вам: почему

30 Плод древа жизни должен быть смертелен.

Но Бог любил. Хотелося Ему,

Чтоб Человек свободен был и целен.

Томила Вас полдневная дрема,

Предчувствием приблизившейся тайной.

35 И сочный плод взяла рука сама

И поднесла к устам почти случайно.

820 — В Вас уважая будущую мать,

Последствия свершаемого дела

Адам, Ваш муж, отчасти мог понять,

40 Но мог ли он свое отвергнуть тело?

Оставить Вас одну на много лет

Скитаться по земле безвидной и безлюдной.

Не зная, в чем же смысл той жизни скудной.

Куда идти во тьме? — Конечно, нет.

45 Гремят Перуны божеского гнева.

Трепещет мир, и злобна Тварь. Увы!

830 — Эдема нет. И все ж с Адамом Вы

Дорогу ищете, праматерь Ева.

                            ***

                             VII

1 Тайным светом озаряясь,

Неосознанной мечты,

То лукаво, то пугаясь,

Как зверек взглянула ты.

5 Очи радость излучали,

И дрожащая рука

Два конца прозрачной шали

Перепутала слегка.

Но текли бездумно речи

840.10 Не о сем, и не о том.

У судьбою данной встречи

Так и не было «потом».