Случайно открыл 863-страничный труд В.В. Желтова и М.В. Желтова «История западной социологии: этапы, идеи, школы». На первый взгляд, слишком много страниц.
Это не просто книжка для яйцеголовых, как те издания, о которых шла речь раньше в исполненных ехидства заметках. Это «учебное пособие для студентов и преподавателей вузов», рекомендованное УМО вузов России по классическому университетскому образованию (совет по социологии и социальной антропологии) и выпущенное при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям России в 2010 году издательствами «Академический проект» и «Гаудеамус». У пособия три рецензента — все профессора, среди которых один доктор философских и два доктора социологических наук. Учебное пособие, отмечается в аннотации, «написано в соответствии с Государственным образовательным стандартом». Указан даже номер санитарно-эпидемиологического заключения Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека.
Авторы, похоже, читают по-французски, поэтому в книге много ссылок на потомков воинственных галлов. Приводятся разнообразные цитаты из французских книжек. Это, пожалуй, сильная сторона пособия, потому что в современных изданиях чаще встречаются заимствования из англоязычной литературы. А тут — благодушное повествование об истории социологической мысли. С лёгким французским акцентом.
Впрочем, знание французского, похоже, уравновешивается незнанием других языков, и это досадное обстоятельство сыграло дурную шутку с авторами.
К примеру, на с. 847 они упоминают «лингвистику Наома Шомски». Предательство — в сочетании букв «Ch» (французское ch действительно читается по-русски как «ш»), которым начинается фамилия всемирно известного языковеда и бескомпромиссного критика американского империализма. Ноам Хомский (иногда его фамилия передаётся на русский язык более точно, но менее благозвучно — Чомски) получил усилиями авторов рекомендованного для студентов и преподавателей пособия третий вариант написания своей причудливой фамилии.
Французский прононс, похоже, отразился и на других: так, например, среди классиков Франкфуртской школы авторы изданного за счёт федеральных средств пособия пиарят человека по имени «Волтер Бенжамин» (с. 499). Годы жизни (1892—1940) не дают оснований сомневаться: авторы так зашифровали Вальтера Беньямина. Пусть теперь студенты попытаются найти что-нибудь об этом замечательном персонаже в Википедии — никто не сможет списать во время зачёта.
Иногда, правда, французский выговор даёт сбой. Например, фамилию нобелевского лауреата Джеймса Бьюкенена (Buchanan) следовало бы, пользуясь галломанской логикой, воспроизвести «Бюшанан», а авторы пишут — «Буханан» (с. 784). Недавно умершего Клода Леви-Строса (или Леви-Стросса) авторы хорошо знают (с. 743), но иной раз выписывают как-то не по-французски — «Клод Леви-Страус» (с. 616). Великого французского историка «Marc Bloch» создатели пособия демократично называют и Блоком (с. 580), и Блохом (с. 400). Судя по тому, что первый стоит у истоков школы «Анналов», а второй — Школы анналов, эти фрагменты писали разные авторы.
Незнание английского иногда порождает головоломки. Ну, вот, рассказывают историки социологии студентам о разновидностях характеров, выделенных Уильямом Томасом и Флорианом Знанецким. Это, по мнению авторов пособия (с. 534), «филистайн» (Philistine), «богемиан» (Bogemian) и «креативный» (Creative). «Филистайн» — это «филистерский» (в русском переводе также «мещанский»), а «богемиан» (у Томаса и Знанецкого пишется Bohemian) — «богемный». Где-то в Интернете найдётся и «филистайн», но наличие разного мусора не обязывает авторов заваливать им страницы пособия для вузов.
А есть ещё «Епитемий» и «Эпитемей» (с. 26), «Сцыпион Африканский» (с. 220) и другие экзотические персонажи, но на опечатки и иные незначительные погрешности, допущенные в объёмном 863-страничном труде, обращать внимание было бы не очень достойным. Конечно, странно видеть поблизости фамилии «Тенниса» (с. 444) и «Трёльча» (с. 467). Как ворон чем-то похож на письменный стол, так и Фердинанд Тённис издали напоминал игрока в теннис, но имело бы смысл либо применять букву «ё» во всех фамилиях, где она есть, либо отказаться от неё. Странно ли после этого наблюдать, как Макс Вебер преподаёт в университете Фрейбурга (с. 470), тогда как несколькими страницами раньше (с. 457) Карл Манхейм учился в университете Фрайбурга?..
Слишком много букв — именно такой вывод следует из знакомства с пособием, выпущенным при поддержке Федеральной целевой программы «Культура России» и с благословения Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека. Слишком много букв.
